*вздыхает

[Ordeit]

15.12.2017 в 15:15

Пишет  Jake Enotoff:

против собак
Солженицын в "Архипелаге ГУЛАГ" пишет:

"...Двадцатые, тридцатые, сороковые, пятидесятые годы! Кто не помнит этой вечно висящей над гражданином угрозы: не иди в темноте! не возвращайся поздно! не носи часов! не имей при себе денег! не оставляй квартиру без людей! Замки! Ставни! Собаки! (Не обчищенные вовремя фельетонисты теперь высмеивают дворовых верных собак…)

В последовательной борьбе против отдельности человека социалистическое государство сперва отняло у него одного друга — лошадь, взамен обещая трактор. (Как будто лошадь — это только тяга плуга, не живой твой друг в беде и в радости, не член твоей семьи, не часть твоей души.) Вскоре же и неотступно стали преследовать второго друга — собаку. Их брали на учёт, свозили на живодёрню, а чаще особыми командами от местных советов застреливали каждую встречную. И на то были не санитарные и не скупостные экономические соображения, основание глубже: ведь собака не слушает радио, не читает газет, это как бы неконтролируемый государственный гражданин, и физически сильный, но сила идёт не для государства, а для зашиты хозяина как личности, независимо от того, какое состоится о нём постановление в местном совете и с каким ордером к нему придут ночью. В Болгарии в 1960 было не шутя предложено гражданам вместо собак выкармливать… свиней! Свинья не имеет принципов, она растит своё мясо для каждого, у кого есть нож.

Впрочем, гонение против собак никогда не распространялось на государственно–полезных оперативных и охранных овчарок."

Помнится, Галковский упоминал об этой антисобачьей кампании, но уже более поздней, которую Солженицын характеризует "фельетонисты теперь высмеивают" - в записи о том, что многие контексты гайдаевской "Операции "Ы" потеряны и сейчас не считываются (речь о сцене с бульдогом, который не пускает Шурика в подъезд). Как я понимаю, на тот момент пропаганда велась не так уж и агрессивно, вяло, но методично, и продолжалась до выхода в свет "Белого Бима" Троепольского.

Но только сейчас понял, откуда в одной из книг моего детства - позднесоветской популярной энциклопедии по собаководству - извиняющиеся и оправдывающиеся нотки в статье о том, что собака все-таки может жить в доме, кто бы что ни говорил. Я-то рос в контексте того же Белого Бима, Лесси, сенбернара Бетховена и добродушной домашней овчарки, поэтому все эти моменты казались аксиомами - ан-нет.

Впрочем, особо я по этой теме не загонялся: на тот момент меня гораздо больше интересовали стихотворные вставки, статьи об образе собак в искусстве и карикатуры Жана Эффеля. Да и вообще, я уже тогда был больше кошатником.