[Sindani]

05.09.2017 в 03:41

Пишет  Royal Heart:

Бертон Ричард Фрэнсис: шпион и дипломат

Сэр Ричард Фрэнсис Бертон...
Этот человек был искателем приключений, знатоком Востока, полиглотом, дипломатом и шпионом...
Бертон искал золото, открыл озеро Танганьика, перевел «Сказки тысячи и одной ночи» и «Кама сутру»...
Ричард Бертон родился в 1821 году в Англии и свои юные годы провел в Европе. Его родители постоянно переезжали с места на место, и в каждой новой стране Ричарду нужно было освоить язык.
В девятнадцать лет он знал многие языки: французский, немецкий, испанский, итальянский, португальский, греческий и латынь.
Но Ричард никогда не был пай-мальчиком и вспоминая свои детские годы утверждал, например, что однажды одновременно у него было 23 предложения, с кем подраться, а как-то Ричард и его брат Эдвард, переодевшись гробовщиками, вместе с санитарным отрядом целую ночь свозили со всего Неаполя трупы бедняков и хоронили их в яме за городом...

После того, как Эдварда в компании обкурившихся опиума студентов арестовала полиция, его отец понял, что пора всерьез подумать о будущем сыновей и через несколько месяцев братья уже получали образование в Англии, которую оба не очень-то и любили. Ричард говорил: «Англия - единственное место, где я никогда не чувствую себя дома».
В первый же свой день в оксфордском Тринити-колледже Бертон вызвал на дуэль старшекурсника, который посмеялся над его усами.
Обучение Ричарда сразу же «не пошло»: он даже провалил экзамены по латыни и греческому. Это очевидно задело его самолюбие и Бертон принялся самостоятельно учить арабский, который в Оксфорде не преподавали.
Однако это абсолютно не мешало будущему путешественнику устраивать пьянки, драться и рисовать карикатуры на преподавателей, но в один прекрасный день он был исключен из колледжа за нарушение запрета на участие в скачках. Произнеся перед комиссией пламенную речь о нарушении прав студентов, он со скандалом покинул Оксфорд...
В январе 1842 года кочевники-пуштуны, сплотив свои силы, неожиданно захватили Кабул, который в то время был подвластен англичанам. Из тысяч беженцев, которые бросились к английским владениям на юге, до Аллахабада дошел только один человек - он и рассказал о случившейся трагедии.
Британская империя начала приготовления, чтобы нанести ответный удар по кочевникам.
Отец Бертона, который сам когда-то служил офицером в Индии, использовал свои старые связи и добился, чтобы Ричарда зачислили в Бомбейский пехотный полк, но когда Бертон прибыл в Индию, военная кампания на севере страны уже завершилась. Так рухнула надежда Ричарда Бертона на быструю военную карьеру...
Он приступил к изучению местных языков и занимаясь по 12 часов в сутки, через 5 месяцев с успехом сдал экзамен по хиндустани (диалект хинди) и был назначен переводчиком. Затем, в течение следующих полутора лет, он выучил еще семь местных языков – как будто оправдываясь перед самим собой за провалы в Оксфорде.
Бертон серьезно занялся изучением восточной культуры и больше времени проводил с индусами, чем со своими сослуживцами, чем заработал кличку «белый ниггер». Он собирал индийские и арабские манускрипты, выучил наизусть Коран, прошел обучение в суфийском ордене, учился у сипаев рукопашной борьбе и джигитовке, брал уроки у заклинателей змей и любил охотиться на тигров.
При своём бунгало Ричард держал целый выводок ручных обезьян, надеясь со временем расшифровать и выучить их язык. Он даже составил нечто вроде словаря звуков, произносимых обезьянами, но это труд был спустя несколько лет утрачен.
Кроме того, Ричард Бёртон быстро получил прозвище «грубиян Дик» или «головорез Дик» (англ. Ruffian Dick), за свой буйный нрав, свирепость в бою и страсть к дуэлям. Утверждали, что ни один другой человек той эпохи не скрестил шпаги с таким количеством противников, как Бёртон.
В то время британские офицеры часто устраивали петушиные и собачьи бои и даже стравливали между собой диких животных. Бёртон с большим азартом принимал участие в подобных развлечениях и держал своего бойцового петуха по кличке Буджанг; когда тот погиб в схватке, Бёртон устроил своему любимцу настоящие похороны.2

В скором времени капитан Ричард Бертон получил от генерала Чарльза Нэпьера секретное задание. Окрасив лицо хной, в парике и накладной бороде он переезжает из города в город, выдавая себя за богатого купца Мирзу Абдуллу Бушира, полуараба-полуперса.
Разведывая те стороны восточной жизни, которые были скрыты от колониальных властей, он везде заводит множество самых неожиданных знакомств и прислушивается к пересудам торговцев и покупателей на базарах.
Одним из заданий было обнаружение подпольных борделей для гомосексуалистов в Карачи с целью их уничтожения. Бертон нашел их, но генерал Нэпьер в это время ушел в отставку, а отчет Бертона, с намеком, что такой документ мог составить только завсегдатай этих притонов, был отослан его недоброжелателем начальству в Бомбей.
Обвинения не подтвердились, однако карьера Бертона пострадала. К тому же, в результате ревматической офтальмии, которая развилась от многолетнего напряженного изучения иностранных языков, он почти ослеп и здоровье его так ухудшилось, что друзья посоветовали ему «ехать умирать на родину».

Уставший и подавленный, Ричард Бертон отбыл на британском корабле из Бомбея в Лондон...
Поправив свое здоровье в Лондоне, Ричард Фрэнсис Бертон отправился во Францию, где, окруженный заботой матери и сестер, он на протяжении четырех лет писал книги о стране чудес Индии и серьезно занимался фехтованием, в результате получив титул «мастер клинка».
У него был давний замысел - проникнуть в священный город мусульман Мекку, вход в который был запрещен «неверным» под страхом смерти. Только несколько европейцев смогли вернуться из этого путешествия живыми. Королевское географическое общество в Лондоне взялось финансировать это новое предприятие Бертона и 14 апреля 1853 года, получив годичный отпуск «для совершенствования в арабском языке», капитан Бертон отрастил бороду, сделал обрезание, обрил голову и, подкрасив кожу соком грецкого ореха, отплыл в Египет. На этот раз Бертон выдавал себя за полуафганца-полуиндуса...
Прибыв в Александрию под именем Мирзы Абдуллы, Бертон назвался врачом и начал прием больных, полагаясь на целительную силу гипноза, которому обучился в Индии. Побывав благодаря своей «новой профессии» в гаремах (из чисто научного интереса), он отправился в Каир, оттуда в Суэц, где сел на корабль с паломниками в Мекку.
Но во время недолгого плавания Бертон наступил на шип морского ежа, который валялся на палубе и, оказавшись на аравийском берегу, почувствовал, что не может сделать ни шага - нога очень распухла и сильно болела.
Наняв верблюда, Ричард отправился с паломниками в Медину. В пути на караван напали бедуины и в перестрелке погибли 12 паломников. Прибыв в Медину, Бертон остановился в доме шейха Хамида, с которым познакомился в пути.
Мечеть пророка Мухаммеда, «захудалая и мишурная», его не впечатлила, но зато Бертон с удивлением узнал о том, что многие из 120 охраняющих знаменитую мечеть евнухов женаты. Проведя в Медине месяц и подлечив ногу, Бертон отправился с караваном в Мекку - этим путем не ходил еще ни один европеец. Из-за нестерпимой жары идти приходилось только по ночам, от колодца к колодцу - охранявшие их солдаты запрашивали непомерную плату за разрешение набрать воды.

В дороге отбив нападение бандитов, караван прибыл в город Аль-Зериба, где паломники обрили головы и облачились в ихрам - одеяние пилигрима из двух больших кусков белой ткани, которой не касалась игла. Все время пребывания в священном городе - Мекке - и совершения обрядов хаджа мужчинам было запрещено убивать любые живые существа, стричь волосы и ногти, покрывать голову и прикасаться к женщинам...
С рассветом Ричард Бертон отправился к мечети Пророка. «Я могу точно сказать, что из всех молившихся там или прижимавших свои сердца к камню Каабы никто в тот момент не испытывал такою глубокого чувства, как паломник с далекого Севера»1 - так писал он позже.
Обойдя семь раз вокруг Каабы - кубической постройки в центре мечети Пророка с вмонтированным в один из ее углов «черным камнем», произнося установленные обычаем молитвы, Бертон с помощью слуги и его друзей протолкнулся к камню. «Несмотря на крики и негодование паломников, мы завладели им по крайней мере минут на десять. За то время, пока я целовал камень, я тщательно осмотрел его и ушел в твердом убеждении, что это - метеорит»1.
С риском для жизни у Бертона получилось измерить и зарисовать мечеть и Каабу. Паломничество позволило ему получить титул Хаджа и носить зелёный тюрбан.
Эти шесть дней, которые Бертон провел в Мекке, станут залогом его будущей славы, но тогда он был один, без денег, с зашитыми в одежду планами Священной мечети и Каабы, в самом сердце исламского мира...
Его план отправиться через пустыню дальше на Восток казался безумием и обещал верную гибель, но на Аравийском полуострове Бертон уже увидел и сделал все, что было в его силах.

В Джидде, в британском консульстве он получил деньги и переправился в Каир. Конечно, можно было вернуться в Лондон и стать героем великосветских салонов, но Бертон остаток своего армейского отпуска проводит в Каире, где составляет отчет о своем путешествии. Завершил отчет он через 11 месяцев, уже в Бомбее. Там, вылечившись от подхваченного во время «паломничества» сифилиса, Ричард Бертон уже обдумывает свою следующую экспедицию - он захвачен честолюбивой идеей найти исток Нила. Предполагалось, что искать его следует где-то на территории Сомали.
Теперь целью Бертона стал другой недоступный для европейцев город, главный в Африке центр работорговли и подготовки исламских проповедников, религиозная столица Сомали - Харрар. Местное поверье гласило: когда первый неверный войдет в город, в этот момент наступит эра владычества ненавистных европейцев.
Даже кочевники из окрестных племен боялись подходить к городским воротам.

«Все это лишь разжигало мой интерес»1, — писал Бертон.
Взяв с собой трех английских офицеров, которые должны были составить карты сомалийского побережья, экспедиция отправилась в путь. Одному из офицеров, 27- летнему Джону Ханнингу Спику, было дано задание исследовать окрестности оазиса Вади-Ногай, где, как думали, находилось богатое месторождение золота. В Сомали они прибыли в октябре 1854 года.
В городе Зайла, где Бертон готовился к путешествию в глубь страны, он в первый же день прославился на всю округу, поборов знаменитого местного силача. Когда же Бертон в сопровождении девяти проводников отправился в Харрар, сомалийские бедуины уговаривали его остаться в их племенах, предлагая ему много жен и иные блага, но Бертон, как будто, был увлечен только охотой на слонов и львов и на уговоры не поддавался. Тем более что, расспрашивая своих проводников о жизни в здешних краях, он не переставал поражаться жестокости сомалийских обычаев, где, например, принято было пронзать живот беременной жены врага, чтобы не родился мститель...

Светлая кожа Бертона привлекала внимание, но пока его принимали за турка. И все же настойчивые намеки местных жителей: «В Харраре белую кожу обязательно продырявят», в конце концов пошатнули уверенность Бертона в том, что его план проникновения в запретный город действительно так хорош. Решив, что все же лучше будет войти в Харрар как законному англичанину, чем подозрительному турку, он, ни минуты не сомневаясь, своей рукой пишет письмо Великому эмиру Харрара, в котором сообщает, что полномочный британский представитель Ричард Бертон послан для установления политических отношений между двумя великими державами.
Бертон был разочарован видом Харрара, который серым пятном прилепился к бурым холмам, но, тем не менее, он стал первым в истории человечества европейцем, вошедшим в ворота легендарного города!
В покои эмира Султана Ахмеда бин-Султана Абибакра Ричард Фрэнсис Бертон явился с револьвером и кинжалом, которые «в выражениях крайне непристойных» отказался сдать страже у городских ворот.
«Да пребудет с тобой мир», - произнес Бертон по-арабски и передал эмиру письмо. Султан Ахмед поблагодарил и улыбнулся. У Бертона появилась надежда на то, что ему оставят жизнь... Пока же ему только запретили покидать Харрар.
Местные ученые, которых Бертон расспрашивал об истории священного города, были восхищены им и стали нахваливать его эмиру.
Гуляя улицам и натыкаясь на нищих и горы мусора, Ричард все более стал убеждаться, что Харрар, при всем его громадном религиозном значении, настоящая дыра и делать там совсем нечего... Через десять дней Бертону, в конце концов, разрешено было покинуть Харрар, что он и сделал, причем так поспешно, что на обратном пути чуть не погиб от жажды, так как не рассчитал запасы воды...
В Адене Бертон узнал, что его подчиненный Спик так и не нашел оазис Вади-Ногай, а неудачу за это Спик свалил на местного проводника, которого посадили в тюрьму.
Вожди местных племен были очень возмущены этим и через три месяца на лагерь экспедиции, которая готовилась двинуться на поиски истоков Нила, ночью напали бедуины.
В результате этого нападения один из спутников Бертона погиб, Спик был ранен, а ему самому сомалийским копьем пробило обе щеки. Чудесным образом уцелев, они достигли Адена, откуда отправились на лечение в Англию...
Раны от сомалийского копья зажили и, успешно выступив в Королевском географическом обществе с докладом о посещении Харрара, Ричард Бертон отравляется в добровольцем Крым, где в то время шла война, которую Британия и Франция вели против России.
Бертон проводит на передовой в Крыму всего неделю и, так как он превосходно говорил по-турецки, его переводят в Дарданеллы, где поручают обучать воинским навыкам 4000 башибузуков - кочевников-мусульман из турецких провинций.
Эти головорезы, чье название стало нарицательным, имели очень отдаленные представления о воинской дисциплине, бессовестно грабили местное население и почти каждый день устраивали дуэли друг с другом, причем каждый дуэлянт в правой руке держал пистолет, а в левой - стакан молочной водки-раки и после того, как секундант давал знак - первым стрелял тот, кто быстрее опустошал свой стакан.
Бертон, который обучал башибузуков дисциплине, стрельбе и фехтованию, смог добиться больших результатов, однако в сентябре 1855 года его «воспитательная» миссия неожиданно прерывается - Бертона срочно вызывают в Константинополь, где британский посол предлагает ему тайно отправиться на Кавказ, в Дагестан, для встречи с Шамилем, предводителем горцев, которые яростно сражались в тот момент против русской армии.
Сначала он был окрылен этим заданием, которое вполне было в его шпнонско-авантюрном духе, однако, узнав, что ему предлагается в одиночку добраться до Дагестана и что он не уполномочен предлагать совершенно никакой материальной и военной поддержки горцам, Бертон не без сожалений отказывается от этого опасного приключения.
Возвратившись к башибузукам, Бертон узнал, что за время его отсутствия они успели устроить столкновение с французскими солдатами, и теперь лагерь башибузуков был окружен орудиями и войсками. Бертон урегулирует этот конфликт, но, попав в очередную опалу у начальства, отправляется домой, в Англию...
По завершению Крымской войны Бертон возвращается к своей давней мечте и еще раз начинает готовить экспедицию к верховьям Нила, а своим напарником он и на этот раз выбирает не слишком удачливого Спика.
В конце 1856 года они прибывают в Занзибар, где начинают окончательные приготовления, а заодно развлекаются охотой на бегемотов.
Через полгода караван из 132 человек и тридцати навьюченных ослов выдвинулся в глубь материка, однако вскорости Бертона и Спика свалили тропические болезни, а ослы подохли от укусов мух цеце...
Бессонница и бред с видениями, жар, нападения несметных полчищ москитов, мух и муравьев, язвы на ногах сопровождали двух европейцев на пути к их открытиям, но Бертон и Спик, оба в полубессознательном состоянии, еле удерживаясь верхом на двух оставшихся в живых ослах, упрямо продвигаются к цели.
И вот, каким-то чудом преодолев тысячу километров, через семь месяцев труднейшего пути они прибыли в город Казех, где местные арабы-работорговцы не только снабдили их лекарствами, но и рассказали, что впереди, на севере и на западе от Казеха, лежат два огромных озера. Бертон принимает решение искать исток Нила на западе и, наняв новых носильщиков вместо разбежавшихся старых, двигается к озеру Танганьика.
Однако через двенадцать дней пути малярия Бертона обостряется и на долгих одиннадцать месяцев его сковывает частичный паралич... В добавок ко всему он и Спик почти ослепли от какой-то неведомой глазной инфекции.
По иронии судьбы первые европейцы, которые смогли добраться до берегов озера Танганьика, поначалу даже не увидели его. «Что это за свет перед нами?» - задал вопрос Бертон. «По-моему, это вода», - неуверенно отвечает ему проводник...

Сам Бертон остался лежать в хижине прибрежного поселка Удасиджи, а Спика, который чувствовал себя немного получше, он отправил с помощниками для исследования Спиквеличественного озера. Тем не менее Спик и здесь потерпел неудачу - он только потратил деньги и время, а сделал ничтожно мало. Вернувшись в поселок, он докладывает Бертону, что, по словам встреченных им арабов, на севере из озера вытекает большая река. Бертон, все еще частично парализованный и неспособный самостоятельно передвигаться, тут же принимает решение во что бы то ни стало добраться до этой реки. Он считает, что она и является желанным истоком Нила...
Бертон нанимает две лодки и, подняв над ними британский флаг, вместе с опухшим от болезней Спиком отправляется в плавание. Но таинственной реки они так и не достигли: гребцы, которых они наняли, наотрез отказались везти их туда, так как они панически боялись обитавших в тех краях племен людоедов. К тому же на озере неожиданно разыгралась буря, и, чуть не потонув, исследователи возвращаются в Уджиджи.
Бертон и Спик были в ужасном состоянии и решили вернуться на океанское побережье. На обратном пути Спик попытался уговорить своего спутника повернуть ко второму озеру, о котором им рассказали арабы, но Бертон счел более целесообразным остаться в Казехе. Там он составляет словарь местных наречий и готовит новую экспедицию.
Скорее всего, эта задержка стала самой трагической ошибкой в его жизни... Спик с проводниками все-таки отправился на север, где через шестнадцать дней открыл огромное озеро, которое он, как верноподданный британской короны, назвал Виктория - в честь английской королевы. Спик решает, что именно отсюда и берет свое начало великий Нил.
Судьба жестоко насмеялась над Бертоном: случайная, ничем не подтвержденная догадка Спика оказалась верной, и именно Спику, который провалил, кажется, все ранее порученные ему Бертоном исследования, в результате выпало совершить, как торжественно писали британские газеты, «второе по значимости географическое открытие со времен открытия Америки»!
Через горы, густые джунгли и топкие болота, они в конце концов вышли к побережью Индийского океана, которое покинули почти два года назад. Из Занзибара они отплывают в Аден, где Бертону снова приходится задержаться, чтобы подлечиться.
К этому времени взаимоотношения Бертона со Спиком уже были чрезвычайно обостренными, но расстались они, как казалось, по-дружески. При прощании Спик пообещал Бертону, что обязательно дождется его в Лондоне и они выступят с совместным докладом о путешествии в Королевском географическом обществе. Но тем не менее, прибыв в Лондон всего лишь Бертон Изабельдвенадцатью днями позже своего спутника. Бертон слышит поражающую его новость - доклад уже прочитан и воспринят всеми как бесспорный личный триумф Спика, а сам Спик уже назначен руководителем новой экспедиции к озеру Виктория…
Бертона награждают медалью Общества, но каждое слово речи, которая была зачитана на церемонии награждения, воспринимается ним едва ли не как звонкая пощечина – вся речь посвящена превозношению исключительных заслуг выдающегося британского путешественника, великого первооткрывателя Спика...

А вскорости Спик начинает публично ставить в вину своему бывшему руководителю Ричарду Бертону все смертные грехи... Гнев Бертона усиливается еще и тем, что Королевское географическое общество отказывает ему в финансировании новой экспедиции.
И уже в своей очередной книге «Озерный край Центральной Африки» (1860 год) Ричард Бертон не только рассказывает о полном опасностей и тягот, растянувшемся почти на два года путешествии в неведомый экзотический край, кишащие дикими зверями непроходимые джунгли, где никогда еще не ступала нога белого человека, но и попутно разоблачает Джона Спика, которого с этого момента и уже навсегда считает лицемером, подлым предателем и своим заклятым врагом...
Неожиданно для всех в 1860 году Бертон уезжает в Америку - на Дикий Запад. Он пересек океан и, проехав «по всем штатам Англо-Американской Республики», добрался до Юты, где пожил в поселениях индейцев сиу и дакота. Там же он собрал материалы для своего этнографического исследования, в котором писал о вещах удивительных - о специфическом языке жестов, с помощью которых объясняются между собой индейцы, о скальпировании.
Бертон сравнивал индейский тотемизм с африканским.
Позже, распрощавшись с краснокожими, Бертон в дилижансе отправился в Солт-Лейк-Сити, где он встречался и беседовал с главой мормонов Брайамом Янгом и наблюдал жизнь этой «общины многоженцев». Результатом этой поездки стала крайне язвительная книга «Город святых» (1861 год).

Вернувшись в Лондон, тридцатидевятилетний Ричард Бертон женился на Изабель Арунделл, голубоглазой блондинке из аристократической семьи. Она была на десять лет моложе мужа, Бертон знал ее уже давно, но долго не придавал этому знакомству никакого значения. Изабель же со дня первой встречи мечтала о Ричарде. Когда-то цыганка из племени бертон нагадала ей: «Ты будешь носить имя моего племени и гордиться им. Вся твоя жизнь будет - мечта, перемены и приключения. Два тела - одна душа, никогда не разлучаясь».
И теперь эти предсказания начинали сбываться...
Материальное положение молодой семьи было критическим: наследство, которое досталось Ричарду от родителей, он почти полностью потратил на экспедицию к Танганьике. Бартон обратился в министерство иностранных дел в надежде получить должность консула в Дамаске, и был назначен... на принадлежащий испанцам остров Фернандо-По у западного побережья Африки. Этот остров был печально знаменит высокой смертностью от тропических болезней.

За полтора хода своего консульства Бертон «в свободное от служебных обязанностей время» обследовал дельту реки Нигер, совершил восхождение на пик Виктория, побывал у каннибалов в Конго и дважды - в королевстве Дагомея. Это королевство охранялось армией «черных амазонок» и было знаменито массовыми ритуальными убийствами для того, чтобы король мог с оказией в виде душ умерших передать известия своим родственникам на тот свет. Эти путешествия послужили материалом дня новых книг.
Когда истек срок службы на Фернандо-По, Бертон вернулся в Лондон. Там же находился и Спик, вернувшийся с озера Виктория. Чтобы разрешить спор о том, из какого озера все-таки берет исток Нил - Танганьики (мнение Бертона) или Виктории (на чем настаивал Спик), было решено провести публичные дебаты в городе Бат на собрании Британской ассоциации содействия науке.
За день до дебатов Бертон и Спик, которые не виделись пять лет, лицом к лицу столкнулись на предварительном заседании. Тяжелая пауза затянулась, потом Спик, прошептав: «Я не могу этого больше вынести», развернулся и вышел из зала. В тот же день он отправился на охоту и спустя три часа был найден у невысокой каменной изгороди в поле - с кровоточащей раной в груди, от которой вскоре и скончался. Рядом валялась его двустволка: один боек был спущен целиком, другой - наполовину.
Произошедшее было признано несчастным случаем, однако многие, в том числе и Бертон, считали, что произошло самоубийство. Он тяжело воспринял смерть Спика и отказался читать свой доклад перед учеными. Позже в одном из писем он обмолвился: «Милосердные люди говорят, что он застрелился, немилосердные - что это я его застрелил»1.
Через несколько недель Бертон отплыл в Бразилию, где получил должность консула в тихом городке Сантусе. Там он обучает фехтованию жену, готовит к публикации словарь языка индейцев тупи-гуарани, переводит на английский язык индийские сказки и поэмы великого португальца Камоэнса.
Но Бертон никогда не умел подолгу жить такой, по его мнению, слишком «размеренной и скромной» жизнью. Частично от скуки, а в какой-то степени ради заработка, Бертон начал торговать хлопком и кoфe, а также вложил все свои деньги в разработку месторождений золота - в результате чего почти разорился и чуть не был уволен со службы, так как консулам запрещалось заниматься торговлей.
После этих неудач он запил…
Через полтора года он взял отпуск и отправился верхом вдоль реки Сан-Франсиску к водопаду Паулу-Афонсу. Только в пути, передвигаясь к намеченной в пространстве точке, Бертон жил полной жизнью. Он вернулся через 4 месяца, тяжело больной гепатитом, но жена сумела выходить его.
Изабель, хорошо понимая, что им остро необходимо сменить место пребывания, отправилась в Лондон выхлопотать мужу назначение получше, а сам он, взяв отпуск уже «по состоянию здоровья», едет на юг, где в то время парагвайцы сражались с Объединенной армией Уругвая, Аргентины и Бразилии. Презирая опасность, Бертон ездил по фронтам этой войны, встречался с солдатами и офицерами, с президентами и командующими.
В Буэнос-Айресе у него сформировался план исследования Патагонии и восхождения на высочайшие вершины Анд. Несмотря на ужасавшее всех окружавших состояние его здоровья, навсегда подорванного болезнями и алкоголем, Бертон в сопровождении двух приятелей все-таки отправился в эту экспедицию Они пересекли весь южноамериканский континент с востока на запад и Рождество 1868 года встретили в чилийских Андах, отстреливаясь от враждебно настроенных индейцев...

В Лиме Бертон получил радостное известие: его наконец-то назначили консулом в Дамаск, на так любимый им Восток!.. Но сначала этот неугомонный странник отправляется в захваченную Объединенной армией парагвайскую столицу и только потом - в Лондон, принимать долгожданную должность. Вышедшие позднее «Письма с полей сражений Парагвая» до сих пор считаются одним из лучших оставленных им сочинений - правдивой, до конца искренней книгой о войне...
В Дамаске Бертону предначертано было провести два года. Сначала Дамаск встретил его интригами. Посол Британии видел в Бертоне конкурента и успел настроить против нового консула местные власти, но, тем не менее, Бертон в первый же месяц завел знакомства со всеми влиятельнейшими шейхами и религиозными лидерами. Поселившись в деревне недалеко от Дамаска, он устраивал вечеринки и скоро сам стал весьма желанным гостем в лучших домах сирийской столицы.
Ричард, увлекшись археологией, вел раскопки и собирал средства на сохранение знаменитых развалин древних городов - Пальмиры и Баальбека. А особое уважение горожан, независимо от их вероисповедания, он заслужил, когда в августе 1870 года, узнав о планах мусульманских фанатиков устроить резню в христианских кварталах Дамаска, вынудил местные власти срочно предпринять необходимые меры. Кровопролитие удалось предотвратить...

По просьбе жены Бертон даже взялся устраивать на сирийской территории свободное поселение мусульман из секты Шазли, но в Лондоне испугались, что эта его инициатива приведет к джихаду, и Бертона спешно отозвали.
В Англии они оказались без гроша в кармане, поэтому Ричард долго не раздумывая отплыл в Исландию, получив заказ на исследование запасов серы на острове. Задание весьма прозаическое, но это было лучше, чем ничего.
Через год его вернули на дипломатическую службу и назначили консулом в Австро-Венгрию, в Триест. Это было что-то вроде почетной ссылки, и Бертон искал спасение в переводах, сочинении книг и усилиях расшифровать письмена этрусков. Однако вскоре Ричард затосковал и вместе с женой на полгода отправился в Индию. Эта поездка пробудила в нем ностальгические воспоминания и по возвращении Бертон начал писать автобиографию.
При всем том он так и не привык к оседлой жизни: получив поддержку египетского правительства, Бертон провел две экспедиции на северо-запад Аравии - мечтая найти древние золотые копи. Копи были найдены, но золота там оказалось мало, разработка принесла бы только убытки. И хотя на карты был нанесен огромный район, найдены и описаны руины 31 древнего города, Бертон был разочарован. «Золото лучше, чем география», - с горечью писал он.
«Золотая лихорадка» - болезнь фактически неизлечимая, и через три года Бертон отправляется в Гвинею, где получает должность в золотодобывающей компании. В Африке его свалила с ног тропическая лихорадка, пришлось вернуться в Триест. Там Бертон перенес тяжелый сердечный приступ, побывав на самой границе жизни и смерти... Мог ли этот больной уже немолодой человек поверить, что вскоре он буквально возродится для новой жизни после долгой полосы неудач?
Следуя давним желаниям донести до европейцев эротическую мудрость Востока, Бертон вместе с Форестом Арбуфонтом перевел и тайно издал ряд древних эротических произведений, в том числе - знаменитую «Кама сутру».
В суровую викторианскую эпоху дело могло закончиться тюрьмой, но Бертона это не пугало.
БертонДругим переводческим подвигом стал шеститомник «Сказок тысячи и одной ночи» с примечаниями и эссе Бертона. Суммируя наблюдения за обычаями Востока и воюя с ханжеством эпохи, Бертон писал о «запретном» - кастрации, инцесте, супружеской неверности...
Принято полагать, что некоторые его идеи оказали влияние на Зигмунда Фрейда. Странно, но именно эта рискованная работа принесла ему в конце жизни восторги критики и деньги.
А в 1886 году «за долгую службу короне» Бертона пожаловали рыцарским званием.
Несмотря на еще один сердечный приступ, он продолжал ездить по Европе и Северной Африке.
Сэр Ричард Фрэнсис Бертон умер 19 октября 1890 года в Триесте в возрасте 69 лет. Его вдова сожгла дневники, которые он вел всю жизнь. Видимо, так она пыталась уничтожить память о «недостатках», которые с самого дня свадьбы безуспешно искореняла в своем супруге.
Но как знать - будь Бертон «благонамеренным подданным британской короны», сумел бы он прожить такую яркую жизнь?..


Источники информации:
1. Матвеев О. «Человек, который умел менять лица»
2. сайт Википедия
3.«Новый Энциклопедический Словарь» (Рипол Классик, 2006 год)

history-paradox.ru/berton.php

@темы: Кросспост, Интересное